ТЕАТР
"Театральный занавес пахнет пылью и детством..."
"По улицам бродит осенний Пьеро..."
"Зрители ждут, затаив дыхание в темноте...."
* * *
Театральный занавес пахнет пылью и детством.
Хорошо ходить босиком и жить не по средствам,
Тратить всё, что есть, отдавать всё, что было,
Раздарить весь мир до последнего медяка…
А когда пролетают листья мимо старых балконов,
И задумчивы пассажиры трамвайных вагонов,
Наблюдать, как в огне заката горят твои книги –
Все, кроме самого первого черновика.
2006 г.
* * *
По улицам бродит осенний Пьеро,
А я беспокойно сжимаю перо,
А ветер качает бельё на балконе
И не размышляет про зло и добро…
Они только там, за завесой страниц,
В словах мимолётных, в молчанье кулис –
И вновь, ослепительным связаны светом,
Пьеро с Коломбиной выходят на бис.
Над залом застыла на миг тишина.
Софитом в окне заблестела Луна,
Мелькнул в темноте силуэт Коломбины,
Растаял, как будто приснилась она…
А проза поэзию гонит с листа,
Поэзия прозе меняет цвета,
И кто-то невидимый пишет их вместе,
Жизнь снова полна, а страница – пуста…
Откроются маски на миг – а потом
Листы этой пьесы покажутся сном.
Здесь проза и поза, работа и осень
И трагикомидраматический дом.
2006 г.
Колыбельная
Ветер треплет души и афиши.
Тише, тише, не буди поэта –
Пусть он спит, пока стекает с крыши
Лунный свет, пока уходит лето…
Завтра станет образом печальным,
Рыцарем стихов в пространстве прозы,
Будет лицам, маскам театральным
Отвечать на старые вопросы.
Ветер знает все его печали,
Ветер не спугнёт, не потревожит
Золотой поющий голос дали,
Песню, что никто другой не сложит;
Он расслышит голос, что негромок,
Словно шёпот ветра, шелест листьев…
Беззащитный, ласковый ребёнок –
Самый смелый, мужественный рыцарь.
Пусть Луна ему подарит света,
Первый снег посеребрит дорогу.
Тише, тише, не буди поэта,
Дай ему поспать ещё немного.
2006 г.
* * *
Зрители ждут, затаив дыхание в темноте.
Занавес становится дверью в страну теней.
А сцена – так близко, на немыслимой высоте,
И вечность дышит в тишине за ней.
Вечность с улыбкой ребёнка стоит на часах,
Пока морским прибоем плещется полный зал.
Все нити соединились в режиссёрских руках –
Но их развяжет не тот, кто их завязал.
Заплачет шут, рассмеётся Гамлет, умчится прочь
Чужая жизнь, и вослед ей будет играть скрипач…
Аплодисменты стихнут, и время упрячет в ночь
Эти смешные роли, маску, шпагу и плащ.
Зрители растекутся в холодный осенний мрак,
Позабудется пьеса, дрожь размытых огней…
…Останется только сцена, что знает каждый твой шаг,
И вечность – безмолвный зритель в темноте за ней.
2014 г.